XIV
Мы начали разговор с дел малых и кончили великими...
Понятно, я не хочу сказать этим, что великие, мировые последствия ждут нас как награда за кое-какие улучшения быта рабочих, за некоторое усиление действия справедливости в этой среде, за некоторое проявление в ней той организации, которую эти же рабочие имеют у себя в деревне. Понятно, что для великих дел нужен и предварительный великий труд.
Но я хотел только сказать, что с правильным идеалом, осмысливающим нашу жизнь; мы можем замечать ростки великого дела в самых даже малых зародышах всего хорошего, всего улучшающего жизнь. А если при сознательности у нас оказывается еще и способность к труду, то эти малые ростки, конечно, дорастут и до великих дел.
Для немецкого социального демократа с его ложным идеалом революции мирная организация рабочих в целях улучшения жизни кажется безыдейной и даже явлением печальным. Этим трудящимся людям стало лучше, но для революционера "чем лучше, тем хуже". Сторонник ложного идеала готов радоваться, если людям стало хуже жить, он, пожалуй, готов помешать "частичным улучшениям"... Не так рассуждает и не так относится к "частичным улучшениям" человек, имеющий идеал правильный.
Тот, кто знает, что дело людей - не ломать Богом созданные законы жизни в фантазиях о "новом, будущем строе", но хранить и возделывать данный нам социальный строй, тот понимает, что, наоборот, "чем лучше, тем лучше", ибо каждое улучшение, каждое малейшее достигнутое нами проявление идеала в жизни ведет за собою новые улучшения, новое совершенствование.
Не остается поэтому "без идеала" русский человек, работая над "мелкими улучшениями". Насколько он успеет, до какой степени осуществления идеала окажется ему возможным дойти? Это зависит от силы, от обстоятельств, от судеб Божиих. Но как бы мало мы ни сделали, во всяком случае мы сделали при этом не зло, а добро, пользу людям, а не вред. Это, во всяком случае, более достойно человека, нежели плодить зло...
Наша интеллигенция, от которой столь многое зависит в России, должна, однако, понять, что из числа "мелких улучшений" особенно чреваты благими последствиями именно улучшения в быте сословий.
Ложная теория революции уверяет, будто бы в истории только и есть, что "борьба классов". Это неверно: есть также их союз, и именно союз создает нацию, и именно поддержание союза, а не господство одного класса над другим есть идейная и историческая цель государства. Поэтому велика и плодотворна задача - отыскать в каждую эпоху способы повышения этих "классов", составляющих в своем союзе целое общество, укрепить каждый из них порознь и упрочить их соглашение между собой. В этой задаче принимают участие и самостоятельные усилия каждого класса, и помощь власти, которая для того и существует, чтобы законодательно санкционировать справедливое и государственной силой подавлять все несправедливое. Этим именно путем растет и крепнет человек каждого сословия, и целое сословие, и вся нация, в совокупности и совместно со своим государством. Этим путем подготовляется и мировое значение учреждений, выработанных каким-либо народом.
Я заговорил о русских идеалах в связи именно с рабочим вопросом, потому что до сих пор у нас смотрели на все более возрастающее фабрично-заводское население совершенно безыдейно. Говорили и думали о промышленности, о капитализме. Но что такое представляет в своем внутреннем сложении нарастающий новый класс народа - об этом никто не думал, кроме разве марксистов, решавших дело, понятно, в том смысле, что у нас здесь нарождается "пролетариат", имеющий впоследствии произвести "социальный переворот".
В действительности фабрично-заводские рабочие - такие же русские люди, как всякие другие, и даже гораздо более русские по крови и по духу, нежели наша интеллигенция. В фабрично-заводском населении живут те же верования и традиции исторического русского народа, как и в крестьянстве. Способность и потребность организованной общинной жизни среди рабочих весьма велики, а между тем в своем внутреннем быте этот новый класс не получал до сих пор ни малейшего устройства.
Такое положение, конечно, совершенно ненормально, антисоциально. Если мы станем держать в состоянии сбродной толпы целые миллионы народа, то, разумеется, эти миллионы потеряют возможность вырабатывать в себе общественное воспитание, не могут сохранить никакой социальной дисциплины и, наоборот, могут лишь постепенно отрываться от общего дела русской нации, как действительно некоторый бездомный "пролетариат". Устроение этого нового "сословия" является одной из важнейших современных задач России, и в этой задаче мы должны исходить из тех же общих идеалов, на которых построены у нас и другие сословия, и вся Россия.
Новый "класс" должен быть введен в семью других наших классов, из "класса" превратиться в "сословие", сословно признанное государством и сословно государству служащее. Тогда он станет не угрозой, а лишь новой опорой русского национального строя.
Русские идеалы дают все исходные пункты для такого устроения. Наша интеллигенция на этом деле может получить лишь новое доказательство всеобъемлемости этих идеалов и убедиться, что, желая служить истине, она должна служить именно им, а не идеалам разложения, почерпаемым ею на Западе и создающим у нас столько хаоса, брожения, волнений, упраздняющих всякую созидательную творческую работу.
Но какова бы ни оказалась степень чуткости интеллигенции при действительных запросах русской жизни, нельзя не выразить надежды, что чуткость самой Власти русской не оставит без внимания несомненной нужды нарождающегося класса рабочих в правильном сословном устроении. И чем скорее начнется это устроение, тем легче будет поставить его на почву русского идеала, идеала не "борьбы классов", а всеобщего союза сословий под общей властью всем им одинаково принадлежащего государства.
М., 1902
Мы начали разговор с дел малых и кончили великими...
Понятно, я не хочу сказать этим, что великие, мировые последствия ждут нас как награда за кое-какие улучшения быта рабочих, за некоторое усиление действия справедливости в этой среде, за некоторое проявление в ней той организации, которую эти же рабочие имеют у себя в деревне. Понятно, что для великих дел нужен и предварительный великий труд.
Но я хотел только сказать, что с правильным идеалом, осмысливающим нашу жизнь; мы можем замечать ростки великого дела в самых даже малых зародышах всего хорошего, всего улучшающего жизнь. А если при сознательности у нас оказывается еще и способность к труду, то эти малые ростки, конечно, дорастут и до великих дел.
Для немецкого социального демократа с его ложным идеалом революции мирная организация рабочих в целях улучшения жизни кажется безыдейной и даже явлением печальным. Этим трудящимся людям стало лучше, но для революционера "чем лучше, тем хуже". Сторонник ложного идеала готов радоваться, если людям стало хуже жить, он, пожалуй, готов помешать "частичным улучшениям"... Не так рассуждает и не так относится к "частичным улучшениям" человек, имеющий идеал правильный.
Тот, кто знает, что дело людей - не ломать Богом созданные законы жизни в фантазиях о "новом, будущем строе", но хранить и возделывать данный нам социальный строй, тот понимает, что, наоборот, "чем лучше, тем лучше", ибо каждое улучшение, каждое малейшее достигнутое нами проявление идеала в жизни ведет за собою новые улучшения, новое совершенствование.
Не остается поэтому "без идеала" русский человек, работая над "мелкими улучшениями". Насколько он успеет, до какой степени осуществления идеала окажется ему возможным дойти? Это зависит от силы, от обстоятельств, от судеб Божиих. Но как бы мало мы ни сделали, во всяком случае мы сделали при этом не зло, а добро, пользу людям, а не вред. Это, во всяком случае, более достойно человека, нежели плодить зло...
Наша интеллигенция, от которой столь многое зависит в России, должна, однако, понять, что из числа "мелких улучшений" особенно чреваты благими последствиями именно улучшения в быте сословий.
Ложная теория революции уверяет, будто бы в истории только и есть, что "борьба классов". Это неверно: есть также их союз, и именно союз создает нацию, и именно поддержание союза, а не господство одного класса над другим есть идейная и историческая цель государства. Поэтому велика и плодотворна задача - отыскать в каждую эпоху способы повышения этих "классов", составляющих в своем союзе целое общество, укрепить каждый из них порознь и упрочить их соглашение между собой. В этой задаче принимают участие и самостоятельные усилия каждого класса, и помощь власти, которая для того и существует, чтобы законодательно санкционировать справедливое и государственной силой подавлять все несправедливое. Этим именно путем растет и крепнет человек каждого сословия, и целое сословие, и вся нация, в совокупности и совместно со своим государством. Этим путем подготовляется и мировое значение учреждений, выработанных каким-либо народом.
Я заговорил о русских идеалах в связи именно с рабочим вопросом, потому что до сих пор у нас смотрели на все более возрастающее фабрично-заводское население совершенно безыдейно. Говорили и думали о промышленности, о капитализме. Но что такое представляет в своем внутреннем сложении нарастающий новый класс народа - об этом никто не думал, кроме разве марксистов, решавших дело, понятно, в том смысле, что у нас здесь нарождается "пролетариат", имеющий впоследствии произвести "социальный переворот".
В действительности фабрично-заводские рабочие - такие же русские люди, как всякие другие, и даже гораздо более русские по крови и по духу, нежели наша интеллигенция. В фабрично-заводском населении живут те же верования и традиции исторического русского народа, как и в крестьянстве. Способность и потребность организованной общинной жизни среди рабочих весьма велики, а между тем в своем внутреннем быте этот новый класс не получал до сих пор ни малейшего устройства.
Такое положение, конечно, совершенно ненормально, антисоциально. Если мы станем держать в состоянии сбродной толпы целые миллионы народа, то, разумеется, эти миллионы потеряют возможность вырабатывать в себе общественное воспитание, не могут сохранить никакой социальной дисциплины и, наоборот, могут лишь постепенно отрываться от общего дела русской нации, как действительно некоторый бездомный "пролетариат". Устроение этого нового "сословия" является одной из важнейших современных задач России, и в этой задаче мы должны исходить из тех же общих идеалов, на которых построены у нас и другие сословия, и вся Россия.
Новый "класс" должен быть введен в семью других наших классов, из "класса" превратиться в "сословие", сословно признанное государством и сословно государству служащее. Тогда он станет не угрозой, а лишь новой опорой русского национального строя.
Русские идеалы дают все исходные пункты для такого устроения. Наша интеллигенция на этом деле может получить лишь новое доказательство всеобъемлемости этих идеалов и убедиться, что, желая служить истине, она должна служить именно им, а не идеалам разложения, почерпаемым ею на Западе и создающим у нас столько хаоса, брожения, волнений, упраздняющих всякую созидательную творческую работу.
Но какова бы ни оказалась степень чуткости интеллигенции при действительных запросах русской жизни, нельзя не выразить надежды, что чуткость самой Власти русской не оставит без внимания несомненной нужды нарождающегося класса рабочих в правильном сословном устроении. И чем скорее начнется это устроение, тем легче будет поставить его на почву русского идеала, идеала не "борьбы классов", а всеобщего союза сословий под общей властью всем им одинаково принадлежащего государства.
М., 1902